С произведениями Александра Сергеевича мы знакомимся еще в детстве -- сначала сказки (хотя Пушкин писал их вовсе не для детей), потом стихи о природе, потом "Капитанская дочка", "Евгений Онегин", "Повести Белкина", "Маленькие трагедии"...
Мы цитируем Пушкина, даже не задумываясь, что цитируем: "Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил", "Я помню чудное мгновенье...", "Ай да Пушкин, ай да сукин сын...", "Мой дядя самых честных правил" (хотя тут уже Пушкин прибегал к цитате Крылова, у того честных правил был осел -- представляете, как язвительно начинается роман "Евгений Онегин"?), "Я памятник себе воздвиг нерукотворный!" (это тоже цитата -- из Горация), "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей", " Ну теперь твоя душенька довольна?", "Гений и злодейство -- две вещи несовместные", "И мальчики кровавые в глазах", "Ужасный век, ужасные сердца", "У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том" (между прочим, история про кота ученого -- хатуль мадан -- давно стала международной шуткой), "Поверил я алгеброй гармонию", "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать", "Служенье муз не терпит суеты", "Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей", "Ах, обмануть меня нетрудно... я сам обманываться рад" и т.д., и т.п.
Не удивительно для поэта и писателя, которого называли и называют создателем русского литературного языка. Но это имя Пушкин заслужил не только как поэт, писатель и критик, но и как издатель. Он был одним из инициаторов создания "Литературной газеты", а позднее журнала "Современник". И, поверьте, это было нелегкое дело.
Не только по причине цензуры, хотя она основательно помотала Пушкину нервы, но и по экономическим причинам. Для публикаций в "Современнике" Пушкин старался отбирать лучших поэтов, критиков и писателей своего времени, но журнал не пользовался успехом у читателей.
Почему?
Во-первых, он казался читателям сложным. А во-вторых, они не верили, что в русской литературе может быть что-то интересное. Дворяне предпочитали покупать французскую литературу, хотя и ее частенько не читали (среди книг той эпохи много томов с так и не разрезанными страницами). В результате у журнала было всего 600 подписчиков, и такая ситуация разоряла Пушкина в большей степени, чем многие другие траты.
Да и вообще с продажей журналов и книг в те временами дела обстояли не слишком хорошо. Известно много писем Пушкина касательно издания своих произведений, его недовольство издателями. Во многом именно он добивался справедливой оплаты литературных произведений и уважения авторских прав в те времена, когда таких понятий не существовало. И кто знает, не хлопоты ли Пушкина и его письма Бенкендорфу привели к тому, что в Цензурном Уставе 22 апреля 1828 года появились пять статей об авторском праве, согласно которым авторам предоставлялось исключительное право на продажу и издание их сочинений.
Но все же жаловаться было на что. Произведения Пушкина ходили в списках (как ныне многие произведения в сети), и Александр Сергеевич с сарказмом писал:
Благодарю вас, друзья мои, за ваше милостивое попечение о моей Славе. Остается узнать, раскупится ли хоть один экземпляр печатного тома теми, у которых есть полные рукописи; но это безделица -- поэт не должен думать о своем пропитании, а должен, как Корнилович, писать с надеждою сорвать улыбку прекрасного пола.
Узнав, что в одном из ученых обществ проходило чтение "Бахчисарайского Фонтана" еще до выхода его в свет, Пушкин возмущенно писал брату:
На что это похоже? И в П. Б. ходят тысяча списков с него -- кто же после будет покупать... Но мне скажут: а какое тебе дело? Ведь ты взял свои 3.000 р. -- а там хоть трава не расти. -- Все так, но жаль, если книгопродавцы, в первый раз поступившие по-европейски, обдернутся и останутся в накладе -- да вперед невозможно и мне будет продавать себя с барышом... Напиши мне, как Фонтан расходится -- или запишусь в Гр. Хвостовы и сам раскуплю половину издания.
Хотя в целом "Бахчисарайский фонтан" впервые принес Пушкину неплохие деньги, возможно, потому, что он обратился не к прежним издателям, а за посредничеством к Петру Вяземскому.
Увы! С журналом "Современник" Пушкину так не повезло. Зарабатывать издательской деятельностью не удавалось. После смерти Пушкина значительная часть его долгов была именно долгами журнала.
Мы цитируем Пушкина, даже не задумываясь, что цитируем: "Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил", "Я помню чудное мгновенье...", "Ай да Пушкин, ай да сукин сын...", "Мой дядя самых честных правил" (хотя тут уже Пушкин прибегал к цитате Крылова, у того честных правил был осел -- представляете, как язвительно начинается роман "Евгений Онегин"?), "Я памятник себе воздвиг нерукотворный!" (это тоже цитата -- из Горация), "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей", " Ну теперь твоя душенька довольна?", "Гений и злодейство -- две вещи несовместные", "И мальчики кровавые в глазах", "Ужасный век, ужасные сердца", "У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том" (между прочим, история про кота ученого -- хатуль мадан -- давно стала международной шуткой), "Поверил я алгеброй гармонию", "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать", "Служенье муз не терпит суеты", "Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей", "Ах, обмануть меня нетрудно... я сам обманываться рад" и т.д., и т.п.
Не удивительно для поэта и писателя, которого называли и называют создателем русского литературного языка. Но это имя Пушкин заслужил не только как поэт, писатель и критик, но и как издатель. Он был одним из инициаторов создания "Литературной газеты", а позднее журнала "Современник". И, поверьте, это было нелегкое дело.
Не только по причине цензуры, хотя она основательно помотала Пушкину нервы, но и по экономическим причинам. Для публикаций в "Современнике" Пушкин старался отбирать лучших поэтов, критиков и писателей своего времени, но журнал не пользовался успехом у читателей.
Почему?
Во-первых, он казался читателям сложным. А во-вторых, они не верили, что в русской литературе может быть что-то интересное. Дворяне предпочитали покупать французскую литературу, хотя и ее частенько не читали (среди книг той эпохи много томов с так и не разрезанными страницами). В результате у журнала было всего 600 подписчиков, и такая ситуация разоряла Пушкина в большей степени, чем многие другие траты.
Да и вообще с продажей журналов и книг в те временами дела обстояли не слишком хорошо. Известно много писем Пушкина касательно издания своих произведений, его недовольство издателями. Во многом именно он добивался справедливой оплаты литературных произведений и уважения авторских прав в те времена, когда таких понятий не существовало. И кто знает, не хлопоты ли Пушкина и его письма Бенкендорфу привели к тому, что в Цензурном Уставе 22 апреля 1828 года появились пять статей об авторском праве, согласно которым авторам предоставлялось исключительное право на продажу и издание их сочинений.
Но все же жаловаться было на что. Произведения Пушкина ходили в списках (как ныне многие произведения в сети), и Александр Сергеевич с сарказмом писал:
Благодарю вас, друзья мои, за ваше милостивое попечение о моей Славе. Остается узнать, раскупится ли хоть один экземпляр печатного тома теми, у которых есть полные рукописи; но это безделица -- поэт не должен думать о своем пропитании, а должен, как Корнилович, писать с надеждою сорвать улыбку прекрасного пола.
Узнав, что в одном из ученых обществ проходило чтение "Бахчисарайского Фонтана" еще до выхода его в свет, Пушкин возмущенно писал брату:
На что это похоже? И в П. Б. ходят тысяча списков с него -- кто же после будет покупать... Но мне скажут: а какое тебе дело? Ведь ты взял свои 3.000 р. -- а там хоть трава не расти. -- Все так, но жаль, если книгопродавцы, в первый раз поступившие по-европейски, обдернутся и останутся в накладе -- да вперед невозможно и мне будет продавать себя с барышом... Напиши мне, как Фонтан расходится -- или запишусь в Гр. Хвостовы и сам раскуплю половину издания.
Хотя в целом "Бахчисарайский фонтан" впервые принес Пушкину неплохие деньги, возможно, потому, что он обратился не к прежним издателям, а за посредничеством к Петру Вяземскому.
Увы! С журналом "Современник" Пушкину так не повезло. Зарабатывать издательской деятельностью не удавалось. После смерти Пушкина значительная часть его долгов была именно долгами журнала.